Неплохие психологические выкладки про отвержение.

[kuuna]

Зачастую встречаются всякие "левые" очень обывательские и очень тривиальные рассуждения на весьма глубокие темы. Вот этот текст - весьма хорош и вполне себе адеквано-профессионально-психологичен.
Джордж прислал ссылочку, но чей текст не скажу, дабы не палить почём зря.
Но текст не мой.... А потому мои комментарии к нему будут в первом комменте. А здесь - просто

одна большая цитата.

одна большая цитата.


"Часть первая. Отношения и отвержение

В баечке про психотерапевта и его жену, благодаря комментаторам, неожиданно для меня оказался высвечен еще один ракурс.
Вот, кстати (интересующимся на заметку), чем хороша группа – хоть реальная, хоть виртуальная – так это тем, что очень ясно показывает, как по-разному разные люди видят одно и то же, на какие разные аспекты этого одного и того же обращают внимание, и как по-разному их трактуют.

Итак, в означенной баечке определенное – и не сильно маленькое – количество комментаторов усмотрело (обобщенно) такую сюжетную линию – «этот муж равнодушен к своей жене, ему наплевать на ее потребности». То есть, для них это получилась история про отвергнутость. Поскольку эта тема близка мне самой, ей был посвящен не один десяток часов моей собственной терапии, мне захотелось порассуждать про отношения и отвержение.

Понятно (ну, я надеюсь, что это уже давно понятно), что склонность взрослых людей слова и поступки других, в которых не содержится прямого отвержения, трактовать именно как отвергающие, вырастает из детского опыта, из отношений с родителями. Из отношений, которые один товарища на просторах ЖЖ (не помню, к сожалению, кто именно, давно дело было) охарактеризовал грубо, но точно – «кормили тушу, а срали в душу». То есть, кормили, одевали, образовывали – при этом практически не замечали, что из себя представляет этот маленький человек, который живет рядом с ними.

Эмоциональное отвержение бывает явным - когда ребенок и подросток постоянно ощущают, что им тяготятся, что он – обуза в жизни родителей, что без него им было бы лучше, свободнее и привольнее;
и скрытым - когда силами разума и воли родители подавляют в себе эмоциональное отвержение к детям как недостойное и обычно даже обнаруживают гиперкомпенсацию в виде подчеркнутой заботы, утрированного внимания, однако ребенок, и особенно подросток, чувствует искусственную вымученность таких забот и внимания и ощущает недостаток искреннего эмоционального тепла. (вольная цитата по работе А. Е. Личко, «Психопатии и акцентуации характера у подростков«, издание второе, переработанное и дополненное, за дословной сейчас, простите, не полезу).

В итоге – ровнешенько по народной мудрости о том, что если человека сто раз назвать свиньей, то на сто первый он захрюкает – такой выросший ребенок входит во взрослую жизнь с заложенной в самые глубинные глубины души идеей о том, что до него, до его чувств, мыслей, потребностей и желаний (потребности и желания – не путать! – это не одно и то же, но об этом в другой раз) никому нет и не может быть дела. С этой же идеей он входит и в любые отношения. Уже превентивно готовый к тому, что как только он осмелится что-то пожелать, то сразу будет или наказан или отвергнут.

Чем важнее и значимее тот человек, с которым отношения – то есть, чем больше эти отношения похожи на те, что были когда-то с родителями – тем пышнее расцветает убеждение о том, что эти отношения будут в точности такими же, какими были те.

Что этот важный и значимый, который здесь и сейчас, ничем не отличается от важных и значимых, которые были там и тогда.

Ну и не секрет, что важных и значимых для себя-взрослых мы выбираем по принципу определенного их сходства с теми, кто занимал эти роли важных-значимых в нашем детстве. Поскольку правила жизни рядом с такими важными-значимыми известны наизусть, они выучивались и выращивались много лет, вся система восприятия и реагирования заточена именно под них.

Психоаналитики называют этот переносом. В терапии по тому переносу, который формирует клиент в отношении терапевта, обычно вполне отчетливо прочитывается история его детских отношений и тех его потребности, которые оказывались не реализованными, поскольку хронически отвергались взрослым окружением.

Обычно концепция отношений человека, которому пришлось в детстве хронически сталкиваться с отвержением, выглядит примерно так: «все, что не является мгновенным и безоговорочным одобрением моих импульсов, является отвержением».
Отказ = отвержение.
Невнимание = отвержение.
Просьба подождать = отвержение.
Выражение недовольства = отвержение.
И так далее, и тому подобное.

В расщепленном представлении такого человека наличествуют лишь две крайние точки:
- либо он «хороший» и «такой, как надо» – и тогда его, как минимум, не отвергнут, как максимум, похвалят;
- либо он «плохой» и «не такой как надо» – и будет наказан отвержением за то, что осмелился оказаться неудобным и непослушным.

В тот момент, когда такой человек в ответ на свои проявления сталкивается с тем, что не является безусловным одобрением – и, по сути, для него разрешением на то, чтобы эти проявления иметь – разум, здравый смысл, способность мыслить логически и все прочие когнитивные составляющие дружно уходят в отпуск. Потому что там травма. И аффект. Ядрена бомба с начинкой из ненависти и отчаяния.

Аффект может пойти либо наружу – в виде гнева на того, кто не выдал одобрения и разрешения (то есть, повел себя как плохой родитель) ; либо внутрь, на себя, на цементирование убеждения «я никому не нужен, на меня всем наплевать».

Понятно, что улучшению отношений не способствует ни первое, ни второе.

В первом варианте тот, на кого внезапно – он ведь никакой гадости не сделал – обрушился град упреков в стиле «ты эгоист(ка), тебе на меня наплевать!!!» вряд ли почувствует в ответ что-нибудь доброе и светлое. В лучшем случае реакцией будет крайнее удивление – что это было и откуда оно взялось?; в худшем почувствует себя оскорбленным таким внезапным наездом и начнет защищаться. В итоге нафантазированное отвержение с шансами может перерасти во вполне реальный посыл куда подальше. С упреками вместе.

Результат – ретравматизация – «и тут меня отвергли!», причем, как видите, сам наш персонаж внес неслабый вклад в то, чтобы все случилось именно так, как случилось.

При втором варианте человек, не рискуя выплеснуть свой гнев, обычно реагирует резким дистанцированием, уходом в себя и свои болезненные переживания. Что может вызвать у ничего не подозревающего партнера по отношениям все те же чувства, которые я описала выше: либо изумление – с чего это вдруг она(а) стал(а) меня игнорировать?, либо раздражение – какого черта! что я такого сделал(а)-то?!!. С тем же самым результатом.

Такая вот получается история про самовоспроизводство травмы. 

Часть вторая. Дополнения и разъяснения

Почитала я комментарии и из повторяющихся сходных вопросов поняла, что нужно прояснить еще ряд моментов.

Момент первый.
Разница между отвержением и отказом.

Нина когда-то приводила на этот счет роскошный пример, авторства, кажется Боба Резника.

Отказ это – «я не хочу кофе».

Отвержение – «я не хочу кофе от тебя«. То есть, дело тут не в том, что я не хочу или не люблю кофе. А в том, что его предлагаешь ты. Мне неприятен и нежеланен именно ты. А не кофе.

«Я не куплю тебе эту игрушку» – это отказ.
«Что за фигню ты просишь» – это отвержение.

В чем принципиальная разница отказа от отвержения – так это в том, что в отказе отсутствует оценивающий компонент.

Я просто не буду этого делать. Потому что не хочу. Или не могу. По каким-то собственным причинам, которые лично с тобою никак не связаны. Это не просьба или предложение – плохие, и не ты – плохой, потому что об этом просишь. Это я отказываюсь выполнить просьбу или принять предложение. И признаю твое право испытывать по поводу моего отказа любые эмоции – разочарование, обиду, гнев, грусть.

В случае отказа ничего в моих с тобою отношениях не меняется. Есть ты, есть я. Я вижу тебя, твои чувства, понимаю, что они являются реакцией на мой отказ, признаю, что мое решение стало причиной твоих неприятных переживаний, могу эти переживания признать и посочувствовать.
Ты в этот момент для меня не исчезаешь. Я не пытаюсь тебя поглотить, командуя «ты не должен так думать, так чувствовать и так реагировать, а должен – вот так!» (послание – ты не имеешь права на что-то собственное, тебя как отдельной личности вообще не должно быть).
Я при этом тоже никуда не исчезаю. Не демонстрирую, что твоя реакция на отказ меня разрушает – «как ты можешь?», «что ты делаешь?», «ах так, раз ты такой – я тебе вообще никогда и ничего!» (послание – если ты рискнешь иметь что-то собственное, ты лишишься меня, моей любви и заботы).

Взрослому, особенно если он не травмирован в детстве отвержением, обойтись с этой ситуацией гораздо проще: в этом месте меня не признают и не поддерживают – найду другое, такое, где к моей индивидуальности отнесутся иначе.

Ребенку пойти некуда, у кого родился – с теми и живи, как минимум, до совершеннолетия. И он оказывается зажат в тисках выбора:

- либо быть «съеденным» взрослым, отказаться от всего собственного, включая чувства и мысли и перейти в режим «санкционированного функционирования» (определение принадлежит одной из моих клиенток). Когда не Я выбираю, что мне делать, думать или чувствовать, как реагировать на то или это – а жду того, кто придет и скажет, можно мне так делать-думать-чувствовать-реагировать или нельзя.
- либо выбрать свободу и отказ от поддержки, пытаясь автономизироваться и научиться со всем в жизни справляться как можно раньше. Обычно - гораздо раньше, чем сформируется реальная готовность и способность с этим справляться.
По принципу «не больно-то и хотелось». Это дает некую иллюзию своей силы и самодостаточности. Где признать, что – хотелось, и от того, что не дали – больно, грустно и всяко проче неприятно, кажется слабостью. Недопустимой, потому что нет рядом того, кто мог бы разделить эти чувства и поддержать в их переживании.

И в первом случае, и во втором, ребенку приходится выучиться прятать и отвергать, как ненужную и опасную, какую-то половину себя. Либо ту, которая хочет самостоятельности, либо ту, которой нужна забота и поддержка.

Момент второй
Отвержение и «свет в окошке»

Эта безумная фиксированность на детях и жизнь ради них. Сразу прошу прощения у тех, для кого это может прозвучать обидно, но разум в этих случаях обычно даже за углом не стоит, гуляет где-то далеко-далёко.

«Жизнь ради детей» в вариантах:
- потворствующей гиперпротекции или воспитания по типу «кумира семьи», проявляющееся в чрезмерном покровительстве, в стремлении освободить ребенка от малейших трудностей, от скучных и неприятных обязанностей, которая может дополняться непрестанным восхищением мнимыми талантами и преувеличением действительных способностей, и/или (могут сочетаться или чередоваться)
- доминирующей гиперпротекции - чрезмерная опека, мелочный контроль за каждым шагом, каждой минутой, каждой мыслью вырастает в целую систему постоянных запретов и неусыпного бдительного наблюдения за подростком, достигающего иногда постыдной для него слежки (вольная цитата из той же самой работы тов. Личко).

Если попросить разум вернуться из дальних далей и взглянуть на ситуацию с его помощью, очень быстро станет понятно: для того, чтобы начать жить ради кого-то, нужно сперва признать, что этот кто-то сам ни на что не способен и никуда не годен.

То есть, сперва – отвергнуть, все то, что у него есть сейчас и будет постепенно вырастать и развиваться в дальнейшем, а уже потом – начать долгосрочный аттракцион по причинению добра, нанесению пользы и выдаче билетов в счастье. С тем или иным наказанием за отклонение от указанного пути.

Момент третий
«У меня – ЭТО, как мне с ЭТИМ жить?»

Ну, во-первых, знать, что у меня – ЭТО.

Что ЭТО – не хорошо, и не плохо, это такая особенность личностной структуры, которая сформировалась не безобразий ради, а исключительно выживания для. И что, в силу этой своей особенности, я могу галлюцинировать не всегда верно понимать поступки окружающих. И принимать на свой счет то, что ко мне совершенно не относится. А, значит, имеет смысл проверять – это, действительно и всерьез, человек сейчас меня нахуй послал отверг, или мне померещилось и было что-то другое?

Если травматический аффект пересилил и реакция случилась – имеет смысл после того, как чувства схлынут, подойти и извиниться. За то, что человеку досталось то, что изначально не ему предназначалось.

Это, кстати, хороший тест на то, заинтересован этот человек именно в вас, или только лишь в вашем правильном поведении. Если важны вы – то вас после этого не станут наказывать, ругать и всяко проче пытаться исправить до удобной для себя конфигурации.

И, кстати…

Позиция в стиле: «если я чувствую себя отвергнутой – значит, ты меня отверг», «у меня – чувства, и ты должен о них заботиться« – это точно такая же попытка съесть исправить до нужной мне конфигурации другого. Поднять свою травму на флаг и дубасить древком от этого флага любого, кто откажется принести присягу данному знамени… вариант, конечно… но лишь для тех, кому важнее быть правым. чем благополучным. Травмы, все-таки, лучше относить по адресу, к специально обученному человеку.

Понимаю, знаю, что нарциссическому травматику, в детстве по уши наевшемуся отвержения со стороны важных и значимых, бывает очень сложно переносить ситуации, когда важные и значимые не дают им мгновенного положительного отклика.

Еще труднее – ситуации, когда такого отклика не дают ни мгновенно, ни вообще никогда. Такое тоже бывает, не всем, кому хотим, мы можем оказаться важны и нужны. И не все, кто хочет, могут оказаться важны и нужны нам.

Кто-то отвергает нас, кого-то отвергаем мы… жизнь неидеальна. Когда отвергают нас – может быть больно нам, когда отвергаем мы – может быть больно тому, кого мы отвергли. Но мир – ни наш, ни его – не состоит только из нас двоих, и, пережив боль отвержения, можно идти дальше.

Понимаю, что бывают ситуации, когда реально – ну вот прямо позарез – нужен от важного и значимого этот самый положительный отклик. Именно здесь, именно сейчас. Потому что. И в этом случае логично открытым текстом говорить, что мне это важно. Вот именно сейчас и именно вот так. То есть, поддержать себя в том, чтобы получить поддержку.

Уф, кажется, все моменты прояснила. Или еще не все?:

АПД. Нина в комментариях добавила то, о чем я умолчала – о травматической неспособности контейнировать аффект: »Если нужно позарез прямо сейчас – это тоже травматика. Позарез и сейчас нужна помощь только в момент явной угрозе жизни. И когда ее нет – вполне можно получить эту поддержку завтра»"